Чтобы сегодня заниматься «высокочастотным» трейдингом, необходимо новейшее технологическое оборудование. Причем в больших количествах. В Getco не захотели посвящать нас в детали, но другие были словоохотливее. Компания Infinium Capital — крупнейший маркетмейкер на фьючерсном рынке природного газа — ведет свои операции из офиса площадью 9000 кв. м в дата-центре на берегу реки Чикаго. Сердце этого офиса — десятки мониторов.
Компьютеры Infmium подключены к коммунальным электросетям, но для подстраховки у компании есть две автономные резервные подстанции и аккумуляторные ба-тареи общей массой 90 т. Однако для полной безопасности и этого мало. На всякий случай Infinium закупила и устанавливает дизельный генератор мощностью 2000 кВт. С серверами Чикагской товарной биржи, расположенными на том же этаже дата-центра, компьютеры Infinium соединены специальными оптоволоконными линиями, позволяющими передавать до 5000 заявок в секунду с временным лагом не более 10 миллисекунд. Есть у Infinium и другие серверы, расположенные рядом со стратегически важными серверами фондовых бирж,—в Нью-Джерси, Лондоне и Сингапуре.
«Высокочастотный» бум меняет облик рынков ценных бумаг повсеместно. Четыре года назад 13 бывших сотрудников трейдерской фирмы TradeBot из Канзас-Сити создали новую ECN под названием Bats Trading. Сейчас в числе ее инвесторов — Getco, Wedbush Morgan, Lime и семь крупных банков. В прошлом году Bats получила статус полноценной биржи, повысив уровень своей легитимности и ликвидировав временной лаг в отчетах о сделках, заключаемых на других биржах. Сейчас на долю Bats прихо-дится около 12% всех ежедневных сделок с ценными бумагами США. Еще 14% от общего объема ежедневных сделок осуществляет ее конкурент Direct Edge, за которым стоят Goldman, Citadel и Knight Trading.
Потребность в наивысшей скорости передачи данных, в свою очередь, породила ажиотажный спрос на недвижимость, расположенную в максимальной близости к фондовым биржам. Арендная плата за 0,5 кв. м свободного пространства в чикагском дата-центре, где находятся серверные крупных фондовых
бирж, составляет $2000 в месяц. «Бывает, что трейдерские компании платят и в 100 раз больше, чтобы разместить свои серверы. Обычное дело», — говорит Скотт Коделл из компании 7ticks, в ведении которой находятся серверы десятков фирм в том самом чикагском дата-центре. Сейчас даже приверженная традициям NYSE планирует открыть в Нью-Джерси технический центр площадью 36 000 кв. м и уже принимает заказы на размещение серверов.
Что же тут крамольного? Дело в том, что в минимально возможной измеряемой перспективе роботы-трейдеры, похоже, получают несправедливое физическое преимущество перед другими инвесторами. Вы будете удивлены, но реальность такова: изрядную часть своих доходов «высокочастотные» трейдеры получают за счет того, что они заходят на рынки раньше, чем это в принципе могут сделать мелкие инвесторы. В «высокочастотном» мире те 20 милли-секунд, за которые заявки из Чикаго поступают на торговую площадку NASDAQ в Нью-Джерси (столь известное публике сверкающее табло NASDAQ на нью-йоркской Таймс-сквер не более чем телевизионная бутафория), — неприемлемый временной лаг. Причем настолько неприемлемый, что в результате возникла целая трейдерская стратегия, получившая название «скрытый арбитраж».
Означает ли это институционализацию неравных условий для инвесторов? И да и нет. Мелкие инвесторы действительно лишаются возможности делать деньги на наценках в 0,1 цента. Но человека, который покупает 1000 акций ExxonMobil, это вряд ли будет беспокоить. Для него риск в другом: переплатив за акцию 5 центов, он через несколько секунд может обнаружить, что котировка снизилась на те же 5 центов, — возможно, из-за того, что брокеры-посредники увидели, что он собирается сделать, а сам он такой возможности был лишен.
На протяжении многих лет регулирующие органы пытались сделать процесс торговли ценными бумагами честным, чтобы предложения цен и запросы цен давались в открытую. 31 год назад, когда Артур Левитт возглавил Американскую фондовую биржу, предлагалось ввести «сводную книгу заявок» (composite limit order book), которая затруднила бы посредникам прикарманивать незаслуженные спрэды. Идея не получила поддержки, однако ее вариации в виде различных норм, призванных сделать рынок прозрачным, возникали постоянно. Проблема с подобными регулирующими нормами в том, что они никого не заставят на самом деле «раскрыть карты». Регулятор может, к примеру, регламентировать то, что приказ на пакет из 10 000 акций должен выставляться на торги в течение определенного количества секунд. Но это никак не обяжет трейдера хедж-фонда, выставившего эти 10 000 акций, раскрыть его намерения относительно остальных 90 000 акций.
Неудивительно, что сегодня «книги заявок» изобилуют ложными выпадами и контратаками, совершаемыми в мгновение электронного ока — заявки на покупку и продажу пакетов из 1000 акций становятся ширмой для сделок с миллионами акций. Несправедливо по отношению к мелким игрокам? Вовсе не обязательно. Их спасение — объемы сделок. Если ежесекундно совершаются сделки с достаточно большим количеством акций, вряд ли мелкого инвестора отсекут от пятицентового спрэда.
Еще одно неоднозначное ответвление «высокочастотного» трейдинга — так называемый спонсируемый доступ, без которого не обходится уже 15% операций, совершаемых на NASDAQ. В прежние времена трейдеры были обязаны отправлять каждую заявку зарегистрированным брокер-дилерам, которые либо переправляли ее на биржу, либо исполняли сами. Спонсируемый доступ позволяет трейдерам отправлять заявки непосредственно на биржи. Это вызывает озабоченность у тех, кто считает, что недостаточный контроль за трейдерами может привести к такой же катастрофе, какая уже случилась на рынке деривативов в ходе нынешнего финансового кризиса.
Некоторые «высокочастотные» трейдеры отправляют по 1000 заявок в секунду. Если вдруг в работе торговой системы произойдет сбой, то за те две минуты, которые обычно уходят на исправление ситуации, невнимательный трейдер может отправить 120 000 ошибочных заявок. Если эти акции стоят по $20 за штуку, то цена ошибки составит катастрофические $2,4 млн.
«Если не усилить контроль, то следующий крах в духе обвала компании Long Term Capital Management [в 1998 году] произойдет всего за 5 минут», — предупреждала Lime Brokerage в письме, отправленном в Комиссию по ценным бумагам в июне этого года.
Если многие центры биржевой торговли адаптировались к обслуживанию «высокочастотных» трейдеров, то «темные пулы» делают все, чтобы ускользнуть от их внимания. Сет Меррин создал Liquidnet в 1999 году как площадку, на которой профессиональные инвестиционные менеджеры могут анонимно обмениваться большими пакетами ценных бумаг. «Темные пулы» — прямые наследники той брокерской практики, которой десятки лет назад занимались трейдеры Weeden & Co., Goldman Sachs и First Boston: на Уолл-стрит тогда властвовала NYSE, но изрядное количество сделок с крупными пакетами акций совершалось не на открытой площадке Нью-Йоркской фондовой биржи, а в закрытых кабинетах «на верхних этажах». Задача Liquidnet — скрыть от рынка, в том числе и от «высокочастотных» арбитражеров, что на рынок выведен большой пакет акций, и не допустить резкого движения цен.
Меррин бьется на «плохом рынке» за новые предложения и ведет правовой спор о нарушениях патентного права, тем не менее он собирается сделать Liquidnet публичной компанией. Его компания уже обслуживает сделки с 61 млн акций в день, и Меррин считает себя крестоносцем, который дает возможность фондам взаимных инвестиций, пенсионным фондам и другим инвесторам совершать сделки с ценными бумагами по наилучшим ценам. Как бы то ни было, системы, подобные Liquidnet или Advanced Execution System, созданной банком Credit Suisse (300 млн акций в день), осуществляют около 8% всех сделок с ценными бумагами, а к концу года, согласно прогнозам, этот показатель возрастет до 10%.
Проблема с такими источниками ликвидности в том, что они действительно «темные», поскольку скрывают свои заявки от публичных рынков. Кроме того, в адрес «темных пулов» раздаются обвинения в том, что они отсекают инвесторов от наилучших цен как на «темных», так и на обычных рынках. И как следствие — призывы к жесткому регулированию «темных пулов» или к их немедленному запрету.
Поборникам методов «Большого брата» следовало бы успокоиться. Системные программисты «высокочастотных» компаний уже взялись за дело и начали выведывать, в какой промежуток времени между публичными предложениями и запросами цен на акции осуществляют свои сделки «темные пулы», чтобы объявлять собственные цены вблизи этих временных отрезков (вынуждая тем самым «темные пулы» искать меры противодействия мерам противодействия «высокочастотных» трейдеров).
Эта игра в «кошки-мышки» еще более увеличивает скорость сделок и еще более сужает спрэды. Возможно, это совсем не тот рынок ценных бумаг, который рисовали в своем воображении его «надсмотрщики», но работает он отлично.
_________________
Богатому, чтобы разориться, нужно потерять миллион, бедняку - свои лохмотья; все относительно (Александр Дюма)
Комментариев нет:
Отправить комментарий